Содержание
| Нурпаша Кулаев | |
|---|---|
 Нурпаша Кулаев в суде |
|
| Имя при рождении | Нурпаша Абуркашевич Кулаев |
| Дата рождения | 28 октября 1980 ( 1980-10-28 ) (39 лет) |
| Место рождения | Энгеной, Ножай-Юртовский район, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР |
| Гражданство |  Россия |
| Род деятельности | терроризм |
| Убийства | |
| Количество жертв | 333 (совместно с остальными террористами) |
| Период убийств | 1—3 сентября 2004 |
| Мотив | теракт |
| Дата ареста | 3 сентября 2004 года |
| Наказание | смертная казнь, заменённая ввиду моратория пожизненным заключением |
Содержание
Дело Нурпаши Кулаева [ править | править код ]
Кулаев находился в составе террористической группы, захватившей школу № 1 в Беслане 1 сентября 2004 года. 3 сентября в школе произошли взрывы, выжившие заложники стали разбегаться, и федеральными силами был предпринят штурм здания. Кулаев попытался смешаться с заложниками на выходе из столовой, где с окна были сорваны решётки, но был задержан.
Активно сотрудничал со следствием во время расследования теракта. Дело самого Кулаева было выделено в отдельное производство, и 17 мая 2005 года он предстал перед судом. 26 мая 2006 года Верховный суд Северной Осетии признал Кулаева виновным по ряду статей, включая терроризм, захват заложников, убийство двух или более человек, незаконное изготовление оружия и посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов [2] . Кулаев был приговорён к смертной казни, но ввиду моратория на данный вид наказания, окончательная мера была изменена на пожизненное заключение в колонии особого режима [2] . Поскольку Кулаев отсутствовал в Верховном суде России на рассмотрении кассационной жалобы на приговор, вынесенный Верховным судом Северной Осетии, возникли подозрения, что он уже мёртв, но Федеральная служба исполнения наказаний опровергла эту гипотезу [3] .
Сначала Кулаев отбывал наказание в колонии на острове Огненный [4] , но потом был этапирован в колонию «Полярная сова», расположенную в посёлке Харп Приуральского района Ямало-Ненецкого автономного округа [5] . В колонии изначально содержался в одной камере с «Битцевским маньяком» Александром Пичушкиным. Был переведён в другую камеру после того, как Пичушкин начал угрожать ему убийством.
Имя этого человека стало известно всей стране в сентябре 2004 года. Нурпаша Кулаев – единственный выживший террорист, участвовавший в захвате школы в Беслане. Ему чудом удалось избежать смерти и предстать перед судом. Как сейчас живется детоубийце и почему он до сих пор не признал себя виноватым?
Краткая биография
Родился 28 октября 1980 года в селе Энгеной, Чечня. В детстве ничем не отличался от сверстников. После окончания школы остался в селе, решив не продолжать учебу. Женился на местной девушке Жанне и вскоре стал отцом двоих детей. К уголовной ответственности не привлекался, был обычным жителем. До 2003 года не имел постоянной работы и проживал в селе.
Старший брат Ханпаша Кулаев в это время находился в Ингушетии. Туда вскоре перебрался и Нурпаша вместе с женой. Жили они в одном доме с боевиками, так как старший брат был членом банды Шамиля Басаева. Впрочем, до определенного момента гостя никто не трогал, так как он не был ваххабитом. Боевики не доверяли ему и не приобщали к своим делам.
В 2004 году Ханпаша снимает дом в станице Нестеровской и зовет брата помочь с ремонтом. Именно в это время оба Кулаева входят в банду Руслана Хучбарова. Начинается совсем другая жизнь: с июля боевики тренируются и готовятся к предстоящему теракту.
Захват школы
1 сентября 2004 года во дворе школы № 1 города Беслана раздались выстрелы. Несколько вооруженных людей загнали в здание всех, кто находился в этот день на праздничной линейке. Милиционеры, оказавшие сопротивление, были убиты и тяжело ранены. Эта информация моментально попадает в СМИ, но данные о заложниках поступают очень противоречивые: называется количество 120-350 человек. На самом деле оказалось, что их было больше тысячи. Среди боевиков замечены две женщины с поясами шахидов.
Через несколько часов в здании прогремел взрыв – подорвалась одна из смертниц. В это же время из окон на задний двор боевики выбрасывают тела взрослых мужчин, которые могли дать отпор. Около 20 человек, все застрелены. Первое требование захватчиков – переговоры с президентом Ингушетии и Северной Осетии, а также бывшим секретарем Совета безопасности РФ Владимиром Рушайло. Все это написано в записке, которую передают вместе с одной из заложниц. В ней же указан телефон для связи, но дозвониться по нему так и не удалось – были перепутаны цифры.
Сразу после захвата боевики приказали заложникам выбивать окна в школе. Они боялись повторения ситуации при штурме театрального центра на Дубровке. Хорошо проветриваемые помещения обеспечили им защиту от газа, который могли использовать российские силовики. Кроме того, они заявили о расстреле заложников в случае если отключат воду или электричество.
Спортзал
Более 1100 человек оказались в относительно небольшом помещении, где боевики начали устанавливать взрывные устройства. Они рассчитали все до мелочей – при малейшем подозрении на штурм сработала бы длинная цепь снарядов, и от школы осталась бы только гора кирпичей. Автоматы в руках и расстрел мужчин в первые часы показали, что ситуация крайне тяжелая. Власти продолжают утверждать, что в школе находится максимум 354 человека. Жители города выходят на акцию протеста с плакатами, на которых написано, что заложников в несколько раз больше. Создается штаб из чиновников Северной Осетии и прибывших на место российских генералов. Боевики отказываются брать еду и воду для заложников.
2 сентября
Бывший президент Ингушетии Руслан Аушев договаривается с захватчиками и входит на территорию школы. Он выслушивает требования и уговаривает отпустить женщин с грудными детьми. В этот день он вывел из здания 26 человек. У боевиков было всего два требования: вывести войска из Чечни и признать ее независимость. Штаб пытается выйти на связь с Асланом Масхадовым и убедить его вступить в переговоры с захватчиками. По одним данным, он согласился с условием, что беспрепятственно пройдет в здание школы. По другим, он вовсе не выходил на связь.
3 сентября
Невыносимая жара и двое суток с поднятыми над головой руками делают свое дело: заложники теряют ощущение реальности и начинают перемещаться по спортзалу. Дети вынуждены пить свою мочу, чтобы не умереть от жажды. Обрывали и ели букеты, которые принесли в подарок учителям. Власти не идут на компромисс, и боевики начинают вести себя крайне агрессивно. Они уже не верят в то, что им удастся выбраться отсюда, и готовы пойти на крайние меры.
В 12 часов террористы разрешают забрать тела заложников, расстрелянных еще 1 сентября. Через час прогремел первый взрыв, следом за ним второй, после которого на спортзал обвалилась крыша. Принято решение штурмовать школу. Заложники пытаются выбраться из-под завалов и убежать. Боевики открывают по ним огонь, убито более 30 человек. По школе ведется прицельный огонь из разного оружия. В 14:00 в школу входит спецназ. Террористы пытаются вырваться из осажденного здания, но безуспешно. В 15 часам все заложники из спортзала выведены.
В 17:00 местное население с боем вырывает из рук силовиков задержанного террориста и вершит над ним самосуд. Через час еще продолжается зачистка: боевики засели в школьной пристройке. За час до полуночи был убит последний террорист в подвале. Один из преступников попытался смешаться с толпой, но был захвачен. Им был Нурпаша Кулаев.
Жертвами этого захвата стали более 1100 человек. Из них 334 человека были убиты, в том числе 186 детей. 800 получили ранения.
Захват глазами Нурпаши Кулаева
1 сентября 2004 года он в составе группы боевиков ехал на задание: захват дома правительства. По дороге их обогнали на машине и приказали следовать к бесланской школе. Сам террорист объясняет захват учебного заведения как отводящий маневр, который поможет уйти Басаеву. На вопрос о том, почему он не остановился, когда узнал, что предстоит теракт в школе, Кулаев завял, что делал свое дело.
Нестыковки
В том, что захват школы был преднамеренным и долго готовился, стало понятно еще 1 сентября. По заверению очевидцев, боевики приехали на двух машинах, а в здании их уже ждала группа террористов. В момент, когда они подъехали к школе и открыли огонь, из окон стали раздаваться выстрелы. Всего в захвате участвовало 32 боевика, которые не смогли бы уместиться в двух машинах и привезти огромный запас оружия и взрывчатки.
Но у Нурпаши Абуркашевича Кулаева другая версия. Куда ехать, они не знали, дорогу показал взятый в плен милиционер. Далее, по его словам, все происходило совсем не так, как гласит официальная версия.
Прибыв на место, боевики поняли, что им предстоит брать в заложники женщин и детей. Между ними начались ожесточенные споры: напротив было здание МВД, и часть террористов предлагала захватить именного его. После того как люди были заперты в спортзале, главарь по кличке «Полковник» взорвал двух смертниц и застрелил одного из членов банды, так как те были возмущены действиями боевиков.
Нурпаши Кулаев уверяет, что сам ни в кого не стрелял и на его руках нет крови. Также он утверждает, что взрывы в спортзале начались по вине спецслужб. Снайпер убил боевика, который стоял на кнопке, это спровоцировало начало штурма и гибель заложников. В это время Нурпаша как раз подходил к спортзалу и слышал, как «Полковник» кричал кому-то в трубку о том, что начался штурм. Кулаев вернулся на свой пост в столовую и выпрыгнул в окно. Но сбежать не удалось.
Нурпаша Кулаев осужден по нескольким статьям, ему вынесен смертный приговор, который был заменен на пожизненное заключение в колонии особого режима. На протяжении всего времени в зал не пускали мужчин, так как боялись самосуда над боевиком. После оглашения приговора заключенный некоторое время сидел в колонии на острове Огненный, но потом его перевели в одну из самых страшных тюрем в России «Полярную сову». Там преступнику предстояло разделить камеру с «битцевским маньяком» Александром Пичушкиным. Но два злодея не смогли ужиться, и Кулаева перевели, так как сосед угрожал ему убийством. Даже такой лютый маньяк не мог терпеть рядом террориста.
Спустя годы
В тюрьме Нурпаша Кулаев узнал, что такое каша и макароны. Но он не жалуется на условия содержания и не говорит о том, что смертная казнь была бы лучшей участью. Он любит жизнь и готов еще 1000 лет сидеть в колонии. Единственное, что его огорчает – семья. У Нурпаши Кулаева жена и двое сыновей, которые любят и ждут его домой. Несмотря на то что прошло уже больше 10 лет с момента его пребывания в тюрьме и он может ходить на свидания с родственниками, Кулаев отказывается от посещений. Письма к нему иногда не доходят, но послания от родных, чьи близкие люди погибли во время теракта, он получил.
Сейчас фото Нурпаши Кулаева почти не появляется в СМИ, и вспоминают о нем только в годовщину трагедии. Сам он раскаивается в том, что принимал участие в захвате и сожалеет, что столько горя принес жителям небольшого осетинского городка. Кулаев все еще не теряет надежду, что однажды окажется на свободе.
О чем мечтает и как живет в колонии особого режима террорист из группировки Шамиля Басаева
"Полярная сова". Романтичное название самой таинственной колонии России. Место легендарное и пугающее. Все, кто хоть немного знаком с его историей, неприятно содрогаются лишь при упоминании названия. Ею пугают, ее боятся, про нее снимают фильмы.
Колония за полярным кругом, где содержатся самые опасные преступники современной России. Маньяки, террористы, рецидивисты. Содержатся пожизненно. Содержатся так строго, что заключенные, узнав о переводе в "Полярную сову", готовы покончить с собой.
Один из этих заключенных – Нурпаши Кулаев. Тот самый единственный выживший участник группировки Шамиля Басаева, захватившей школу №1 в Беслане 1 сентября 2004 года. По официальной версии Нурпаши – единственный выживший участник нaпaдения на школу в Беслане. Известно, что он после штуpмa пытался выйти из здания, смешавшись с бегущей толпой. Но был опознан бывшими зaлoжникaми и задержан спецслужбами.
На встречу с террористом
Идем по коридору, чтобы попасть в комнату, где обычно с заключенными работает психолог. Там меня уже ждет Нурпаши Кулаев, говорят сопровождающие. Меня торопливо заводят в помещение. Тут же по левую руку начинается торопливое перечисление зазубренных фраз: имя, фамилия, статьи. Произнесены они были уже тысячи раз, будут сказаны еще больше. "Пожалуйста, остановитесь, не надо", — обрывают Кулаева, перечисление бы заняло слишком много времени.
И вот он перед тобой. Опасность. Угроза. Это остро чувствуется, несмотря на то, что он заперт в клетке. Перед тобой тот, на плечах которого "висит" больше 300 жизней. Жизней детей, женщин, стариков. Что от него ждать? О чем он думает? Желает ли он мне смерти? Он улыбается. Но эта улыбка из клетки смотрится зловеще.
Кулаев выглядит уставшим. Ему 38 лет, но годы, проведенные в "Полярной сове", не прошли бесследно. На лице появились нехарактерные для его возраста морщины. Это взрослый мужчина, где-то с проседью. Взгляд цепкий и пронзительный.
Кулаев начинает сбивчиво, речь прерывистая и дерганая, чувствуется, что общается он не так часто:
— Скоро будет 12 лет, как я нахожусь в "Полярной сове". Состояние пока нормальное, но такие условия содержания на любого бы давили, это же не дом.
Мы с ним говорим о многих вещах. Постепенно его речь становится увереннее. Он рассказывает о быте, с кем в камере, как себя чувствует:
— Я все время хочу на волю. Я же человек (смеется). Я же не в тюрьме родился. Человек не создан для таких условий. Да, я согласен, что не заслужил этого. По крайней мере за Беслан… Беслан – это уже не мое.
Свой рассказ он вел без особенных проявлений эмоций. Ни восторгов, ни сожалений. Простое повествование, тихое изложение прошлого. За окном светило солнце и было тепло. Но в комнате после его слов все потускнело, повеяло холодом.
Кулаев понурым взглядом обводит помещение, клетку. Было тяжело понять, что он чувствует, но угадывалось огорчение. В этот момент закрались мысли о том, что очень хочется покинуть "Полярную сову". Просто выйти за ворота и глубоко вдохнуть теплого северного воздуха:
— Я верующий человек, верю, что все происходит по воле господа. Я себя знаю, знаю себе цену. Если бы мне сейчас сказали: есть выбор – жить ради своих родственников или расстрел, по желанию, я бы умолял, чтобы не расстреляли. Потому что мои родственники ждут меня. Выйду я или нет — не имеет значения. То, что я живой, для них уже радость. Как я могу лишить их этого?
Логично напрашивается вопрос, почему он не подумал о своих детях, когда направился в Беслан:
— Вам легко говорить. Но там уже ничего не выбираешь. Другого выбора нет. Если один раз попал в бандгруппу, выбора больше нет. Видите, я вышел из нее и докуда доехал.
Перед поездкой к Кулаеву читал много историй о том, что заключенные не хотят находиться с ним в одной камере, считая его самым кровожадным преступником в колонии. Он отвечает, что содержится еще с двумя заключенными:
— В душу к другим не лезу, но сам не замечал, чтобы кто-то боялся. Я уже больше 150 человек пересидел (улыбается). Конечно, здесь люди разные, но я не интересуюсь их делами: за что они сидят, что они делали. Потому что после этого будет тяжело с ними существовать.
Уточняю: что, в прессе публиковалась ложь? Он тут же заявляет:
— Я вообще по жизни неконфликтный человек. Не люблю это.
При этих словах вспоминаю, что привело его в "Полярную сову". Только обвинение Кулаеву читали два дня. Столько времени ушло на перечисление жертв теракта. Спрашиваю Нурпаши о людях, погибших в здании школы. Он спокойно отвечает:
— Слава богу, я к этому не причастен.
Условия заключения Кулаева – самые тяжкие. Он может передвигаться только в наручниках, ему разрешено видеться с редкими посетителями только через целых две решетки. Ему разрешено общение с прессой, которой Нурпаши не раз давал интервью. И при этом на тяготы тюремной жизни Кулаев не жалуется:
— Здесь вполне можно жить, вовсе не aд земной, как я думал. Здесь я первый раз, например, поел макароны. У нас дома такого не было, я кушал лишь бараний шашлык да свежую зелень.
Интересно, что Кулаев ест исключительно то, что имеется в тюремном меню. От каких-либо передач и посылок с воли Нурпаши наотрез отказался. Как и от свиданий с близкими родственниками. Считает, что так бережет их нервы. Кстати, дома в Чечне у него осталась жена Жанна и двое детей. Иногда они пишут Нурпаши короткие письма, а вот пользоваться сотовым и вообще любым телефоном ему запрещено:
— Я раскаиваюсь в том, что совершил. Тогда шла война и я полагал, что нахожусь на войне. Сейчас я стараюсь не вспоминать лица тех детей Беслана.
Нурпаши жалуется также на отсутствие каких-либо физических занятий:
— Эх, шил бы что-то, да и то не дают!
Говорит, что придумал собственную особую гимнастику, которая позволяет ему сохранять физическую форму даже в тюрьме. А еще выступает против высшей меры:
— Я за отмену "Вышки". Если человек оказался в заключении здесь, в "Сове", то это еще не значит, что он не желает жить. Надо всегда обстоятельно смотреть, как такое дело случилось с конкретным человеком, где и в каких условиях он вырос, почему с ним такое случилось.
Общение с Кулаевым длилось больше часа. Все это время он находился в клетке, где кроме него едва умещались две дощечки — одна для сидения, вторая для рук. Он не проявлял волнения, негодования или злости. Был совершенно спокоен. На протяжении всей беседы рядом находились двое сопровождающих от УФСИН, но их он не замечал.
Когда вопросы закончились, в крохотную комнату вошли три или четыре конвоира. Кулаева увели.
Где умрет бесланский террорист
ИК-18 "Полярная сова" — исправительная колония особого режима, в которой содержатся осужденные к пожизненному лишению свободы. Есть участок строгого режима и участок колонии-поселения для мужчин и женщин. Она находится за полярным кругом в поселке Харп. Место здесь живописное, с реками и горами, невероятными пейзажами. Пейзажами, которые более 340 заключенных "Полярной совы" никогда не увидят.
Сначала заходим в помещение видеоконтроля. 12 огромных экранов, передают картинку около 300 камер наблюдения. Ими покрыта вся территория, "мертвых зон" нет. Контролем перекрыты все камеры, запираемые помещения, коридоры, комнаты для обыска, места, где даже теоретически могут быть совершены противоправные действия. Как в отношении сотрудников колонии, так и против осужденных. Также в колонии есть датчики движения, сигнализации.
Надзор ведется круглосуточно. Стоит в камере пожизненно осужденных появиться хоть намеку на конфликт, дежурный предупредит, попросит успокоиться. Эта связь работает и в обратную сторону. Пожизненно заключенный всегда может обратиться к дежурному.
Спрашиваю у психолога колонии Владимира Каруева:
— Случаются ли конфликты между заключенными?
— Бывают, но редко, все заканчивается словесной перепалкой, драк не бывает.
Вообще, за душевным состоянием заключенных следят трепетно, в день психолог принимает 10-12 человек, старается уловить изменения в настроении осужденных:
— Все заключенные разные, в том числе и по характеру преступления. У них сиюминутное настроение. Тот же Нурпаша Кулаев может неделю не смотреть в мою сторону. При этом работа психолога строится на согласии, если осужденный не согласен, я не имею права заставить его говорить.
Перед проходом на территорию колонии короткий инструктаж. Телефоны остаются под замком. Дальше без связи с внешним миром. Полностью доверяешься сотрудникам. Досмотр на проходной. Не жесткий, но доскональный.
Контроль пройден. Шаг, и ты на территории. Казалось бы, за спиной лишь одно административное здание, а за ним свобода. Не верится, что она так близка, но в то же время так далека. Каково это, жить до конца дней с этим осознанием? Эта мысль не отпускает.
Рядом пять-шесть сотрудников "Полярной совы". Они не отходят практически ни на шаг на территории колонии, просто молча идут рядом. Они не высказывают опасений, но напряжение чувствуется. Место опасное. По правую руку — участок строго режима, по левую — особого, здесь содержатся пожизненно осужденные.
Отличительная черта этого места — клетки, заборы, колючая проволока и тишина, прерываемая лишь возгласами "здравствуйте, гражданин начальник!". Будешь проходить рядом с одним и тем же заключенным хоть тысячу раз, ровно столько же раз он повторит "здравствуйте, гражданин начальник". Через несколько минут от этого становится не по себе. Время здесь словно замерло. Нет ничего, что указывало бы на его движение. Даже ночь здесь не сменяет день, а дождь, кажется, идет лениво и нерасторопно.
Сначала мне любезно предлагают посмотреть, где работают, чем занимаются и что едят заключенные. Идем в пошивочный цех. Я спрашиваю у сопровождающих:
— Пожизненно осужденные тоже могут здесь работать?
— Нет. Передвижение пожизненно лишенных свободы по территории колонии минимально, оно проходит под усиленным надзором, выход из камер минимален, если только на прием к врачу, прогулку и на беседу с сотрудниками тех или иных служб. А так все остальное время они находятся в камерах.
Как позже рассказал осужденный на пожизненный срок, в камере они проводят по 22 часа в сутки.
Двигаясь к теплице, где заключенные выращивают овощи и зелень, проходим мимо футбольной площадки. Она также вся обтянута колючей проволокой и решетчатым забором. Вдоль площадки деревянный забор, на нем рисунки с флагами и эмблемой столичного "Спартака". Мне объясняют:
— Что вы хотели, у нас содержатся заключенные со всей России, в том числе из Москвы.
По пути встречаем пестро разрисованные заборы, рядом с ними самодельные прудики и тележки. Это заключенные сделали своими руками для конкурса. Нарисованы горные пейзажи и леса. Нарисована воля, которой они лишены.
Под крылом полярной совы
В самом начале участка для пожизненно осужденных встречает легендарная полярная сова. Скульптура выполнена в виде хищной птицы, которая пикирует в погоне за добычей. Жертва еще даже не понимает, что через несколько мгновений ее ожидает погибель. Очень символично.
Как рассказывают сопровождающие, большая часть пожизненно заключенных долго не осознает, что свободы им никогда не видеть, они живут призрачной надеждой на освобождение. Это то самое мгновение до момента, когда жизнь вцепится мертвой хваткой и придет это зловещее понимание — это конец.
На участке четыре двухэтажных корпуса, где содержатся пожизненно лишенные свободы. В камерах они в основном находятся по двое или трое. Есть, правда, и одиночное содержание.
В коридорах корпуса прохладно. По обе руки — камеры. Людей не слышно, висит мертвая тишина. Лишь временами слышится звон металлических дверей. Коридор преграждают решетки. На каждой висят таблички с напоминанием закрыть их на два оборота.
На дверях таблички с именами заключенных и преступлениями. Маньяки, террористы, убийцы, живодеры. Три жертвы. Две. Убиты девушки. Растерзаны дети. Настоящие комнаты страха. Вот только угроза в них реальная, а не бутафорская.
Койка, столик, намертво приделанный к стене, шкаф, тумба, емкость с питьевой водой, раковина. Из бытового — кружка, кипятильник, бритвенные принадлежности. На потолке лампа, закованная в решетку, на противоположной от входа в камеру стене окно, тоже в решетке. Таков быт того, кто никогда не увидит свободы.
На этом разнообразие заканчивается. Общение только с сокамерниками, обращаться к сотрудникам колонии можно лишь для решения вопросов. Можно читать или писать, не более. И так каждый день. Из новинок для этих людей — уединенный туалет. Ни интернета, ни мобильных телефонов, ни электрических бритв… Почти все то, что в обычной жизни стало обыденностью, многие осужденные даже не видели.
Раскаиваюсь, но наказание жестоко
После общения с Нурпаши Кулаевым снова лязгнул железный засов. Пугающий звук. Звук неволи.
За окном по-прежнему светило солнце. Но от мыслей о Беслане, о словах Кулаева, что он не заслужил такого наказания, все казалось темным и мрачным. Повисла тишина. Сопровождающие тоже молчали. Каждый обдумывал что-то свое.
Кулаев охотно шел на контакт, отвечал на все вопросы, рассказывал много нового, того, что не говорил раньше из страха за жизнь родных. Но из-за содержания этих откровений вышел тяжелый диалог. Кулаев ушел, оставив после себя грустные мысли. Мысли о разбитых жизнях, искалеченных судьбах, погибших детях.
Вспомнились и его слова о том, что привело его в "Полярную сову":
— Я лишь однажды отказал не тому человеку и вот куда пришел.
