Ну вот у праздника! ну вот вам и потеха!
Однако нет, теперь уж не до смеха;
В глазах темно, и замерла душа;
Грех не беда, молва не хороша.
Что мне молва? Кто хочет, так и судит,
Да батюшка задуматься принудит:
Брюзглив, неугомонен, скор,
Таков всегда, а с этих пор.
Ты можешь посудить.
Сужу-с не по рассказам;
Запрет он вас; — добро еще со мной;
А то, помилуй бог, как разом
Меня, Молчалина и всех с двора долой.
Подумаешь, как счастье своенравно!
Бывает хуже, с рук сойдет;
Когда ж печальное ничто на ум нейдет;
Забылись музыкой, и время шло так плавно;
Судьба нас будто берегла;
Ни беспокойства, ни сомненья.
А горе ждет из-за угла.
Вот то-то-с, моего вы глупого сужденья
Не жалуете никогда:
На что вам лучшего пророка?
Твердила я: в любви не будет в этой прока
Ни во́ веки веков.
Как все московские, ваш батюшка таков:
Желал бы зятя он с звездами, да с чинами,
А при звездах не все богаты, между нами;
Ну, разумеется, к тому б
И деньги, чтоб пожить, чтоб мог давать он ба́лы;
Вот, например, полковник Скалозуб:
И золотой мешок, и метит в генералы.
Куда как мил! и весело мне страх
Выслушивать о фрунте и рядах;
Он слова умного не выговорил сроду, —
Мне все равно, что за него, что в воду.
Да-с, так сказать, речист, а больно не хитер;
Но будь военный, будь он статский,
Кто так чувствителен, и весел, и остер,
Как Александр Андреич Чацкий!
Не для того, чтоб вас смутить;
Давно прошло, не воротить.
Что помнится? Он славно
Пересмеять умеет всех;
Болтает, шутит, мне забавно;
Делить со всяким можно смех.
И только? будто бы? — Слезами обливался,
Я помню, бедный он, как с вами расставался.
— Что, сударь, плачете? живите-ка смеясь. —
А он в ответ: «Недаром, Лиза, плачу,
Кому известно, что́ найду я воротясь?
И сколько, может быть, утрачу!»
Бедняжка будто знал, что года через три.
Послушай, вольности ты лишней не бери.
Я очень ветрено, быть может, поступила,
И знаю, и винюсь; но где же изменила?
Кому? чтоб укорять неверностью могли.
Да, с Чацким, правда, мы воспитаны, росли;
Привычка вместе быть день каждый неразлучно
Связала детскою нас дружбой; но потом
Он съехал, уж у нас ему казалось скучно,
И редко посещал наш дом;
Потом опять прикинулся влюбленным,
Взыскательным и огорченным.
Остер, умен, красноречив,
В друзьях особенно счастлив.
Вот об себе задумал он высоко.
Охота странствовать напала на него,
Ах! если любит кто кого,
Зачем ума искать, и ездить так далёко?
Где носится? в каких краях?
Лечился, говорят, на кислых он водах,
Не от болезни, чай, от скуки, — повольнее.
И, верно, счастлив там, где люди посмешнее.
Кого люблю я, не таков:
Молчалин за других себя забыть готов,
Враг дерзости, — всегда застенчиво, несмело
Ночь целую с кем можно так провесть!
Сидим, а на дворе давно уж побелело,
Как думаешь? чем заняты?
Сударыня, мое ли это дело?
Возьмет он руку, к сердцу жмет,
Из глубины души вздохнет,
Ни слова вольного, и так вся ночь проходит,
Ранним утром служанка Лиза стучится в спальню к барышне. Софья откликается не сразу: она всю ночь беседовала со своим возлюбленным, секретарём отца Молчалиным , живущим в этом же доме.
Неслышно появившийся отец Софьи, Павел Афанасьевич Фамусов , заигрывает с Лизой, которой удаётся еле отбиться от барина. Испугавшись, что его могут услышать, Фамусов исчезает.
Выходя от Софьи, Молчалин в дверях сталкивается с Фамусовым, который интересуется, что делает здесь секретарь в столь ранний час? Фамусова, ставящего в пример собственное «монашеское поведение», кое-как успокаивают.
Оставшись с Лизой вдвоём, Софья мечтательно вспоминает о так быстро промелькнувшей ночи, когда они с Молчалиным «забылись музыкой, и время шло так плавно», а служанка еле сдерживает смех. Лиза напоминает госпоже о прежней её сердечной склонности, Александре Андреевиче Чацком , который уже три года странствует в чужих краях. Софья же говорит, что её отношения с Чацким не выходили за пределы детской дружбы. Она сопоставляет Чацкого с Молчалиным и находит в последнем достоинства (чувствительность, робость, альтруизм), которых нет у Чацкого.
Неожиданно появляется сам Чацкий. Он засыпает Софью вопросами: что нового в Москве? Как поживают их общие знакомые, кажущиеся Чацкому смешными и нелепыми? Без всякой задней мысли он нелестно отзывается о Молчалине, который, вероятно, сделал карьеру («ведь нынче любят бессловесных»). Софью это задевает настолько, что она шепчет про себя: «Не человек, змея!»
Входит Фамусов, тоже не слишком обрадованный визитом Чацкого, и спрашивает, где Чацкий пропадал и чем занимался. Чацкий обещает обо всем рассказать вечером, поскольку он ещё и домой не успел заехать.
Во второй половине дня Чацкий снова появляется в доме Фамусова и расспрашивает Павла Афанасьевича о дочери. Фамусов настораживается: уж не метит ли Чацкий в женихи? А как бы отреагировал на это Фамусов? — в свою очередь осведомляется молодой человек. Фамусов уклоняется от прямого ответа, советуя гостю сначала привести в порядок дела и добиться успехов по службе. «Служить бы рад, прислуживаться тошно», — заявляет Чацкий. Фамусов упрекает его в излишней «гордости» и ставит в пример покойного своего дядю, который добился чинов и богатства, раболепно прислуживая императрице. Чацкого этот образец никак не устраивает. Он находит, что «век покорности и страха» уходит в прошлое, а Фамусова эти «вольнодумные речи» возмущают, он и слушать не желает таких нападок на «золотой век».
Слуга докладывает о прибытии нового гостя, полковника Скалозуба , которого Фамусов всячески обхаживает, считая выгодным женихом. Скалозуб простодушно хвастается своими служебными успехами, которые достигнуты отнюдь не воинскими подвигами. Фамусов произносит хвалебную речь о московском дворянстве с его хлебосольством, консервативными старичками, вельможами, властолюбивыми матронами и умеющими себя преподнести девицами. Он рекомендует Чацкого Скалозубу, причём фамусовские похвалы для Чацкого звучат почти как оскорбление. Не выдержав, Чацкий разражается монологом, в котором обрушивается на тех льстецов и крепостников, что восхищают хозяина дома, обличает их «слабодушие, рассудка нищету». Мало что понявший из речей Чацкого Скалозуб соглашается с ним в оценке напыщенных гвардейцев. Армия, по мнению бравого служаки, ничуть не хуже «гвардионцев».
Вбегает Софья и бросается к окну с криком: «Ах, боже мой, упал, убился!» Оказывается, это Молчалин «треснулся» с лошади (выражение Скалозуба). Чацкий задумывается: почему так испугана Софья? Вскоре приходит Молчалин и успокаивает присутствующих — ничего страшного не произошло. Софья старается оправдать свой неосторожный порыв, но лишь усиливает зародившиеся у Чацкого подозрения. Оставшись наедине с Молчалиным, Софья тревожится о его здоровье, а тот обеспокоен её несдержанностью («Злые языки страшнее пистолета»). После разговора с Софьей Чацкий приходит к выводу, что она не может любить столь ничтожного человека, но тем не менее бьётся над загадкой: кто же её возлюбленный?
Затевает Чацкий беседу и с Молчалиным и ещё более укрепляется в своём мнении: невозможно любить того, чьи достоинства сводятся к «умеренности и аккуратности», того, кто не решается иметь собственное мнение и преклоняется перед знатностью и властью.
На вечер к Фамусову продолжают съезжаться гости. Первыми прибывают супруги Горичи, старые знакомые Чацкого, с которыми он беседует по-дружески, тепло вспоминая прошлое. Появляются и другие лица (княгиня с шестью дочерями, князь Тугоуховский и др.) и ведут пустейшие разговоры. Графиня-внучка пытается уколоть Чацкого, но он легко и остроумно парирует её выпад. Горич представляет Чацкому Загорецкого, прямо в глаза характеризуя последнего как «мошенника» и «плута», но тот делает вид, что нисколько не задет.
Приезжает Хлестова, старуха властная и не терпящая никаких возражений. Перед ней проходят Чацкий, Скалозуб и Молчалин. Благоволение Хлестова выражает лишь секретарю Фамусова, поскольку он хвалит её собачку. Обращаясь к Софье, Чацкий иронизирует по этому поводу. Софью саркастическая речь Чацкого бесит, и она решает отомстить за Молчалина. Переходя от одной группы гостей к другой, она исподволь намекает на то, что Чацкий, похоже, не в своём уме.
Слух этот тотчас разносится по всей гостиной, а Загорецкий добавляет новые подробности: «Схватили, в желтый дом, и на цепь посадили». Окончательный приговор выносит графиня-бабушка, глухая и почти выжившая из ума: Чацкий — басурман и вольтерьянец. В общем хоре возмущенных голосов достается и всем прочим вольнодумцам — профессорам, химикам, баснописцам…
Чацкий, потерянно бродящий в толпе чуждых ему по духу людей, сталкивается с Софьей и с негодованием обрушивается на московское дворянство, которое преклоняется перед ничтожеством только потому, что оно имело счастье родиться во Франции. Сам Чацкий убежден, что «умный» и «бодрый» русский народ и его обычаи во многом выше и лучше иностранных, но его никто не хочет слушать. Все кружатся в вальсе с величайшим усердием.
Гости уже начинают расходиться, когда опрометью вбегает ещё один старый знакомый Чацкого, Репетилов. Он кидается к Чацкому с распростёртыми объятиями, с места в карьер начинает каяться в различных прегрешениях и приглашает Чацкого посетить «секретнейший союз», состоящий из «решительных людей», которые безбоязненно рассуждают о «матерьях важных». Однако Чацкий, знающий цену Репетилову, кратко характеризует деятельность Репетилова и его друзей: «Шумите вы и только!» Репетилов переключается на Скалозуба, рассказывая ему горестную историю своей женитьбы, но и тут не находит взаимопонимания. Лишь с одним Загорецким удаётся Репетилову вступить в разговор, да и то предметом их обсуждения становится сумасшествие Чацкого. Репетилов сначала не верит слуху, но остальные настойчиво убеждают его, что Чацкий — настоящий сумасшедший. Задержавшийся в комнате швейцара Чацкий все это слышит и негодует на клеветников. Его беспокоит только одно — знает ли Софья о его «сумасшествии»? Ему и в голову прийти не может, что именно она распустила этот слух.
В вестибюле появляется Лиза, за ней плетётся заспанный Молчалин. Служанка напоминает Молчалину, что барышня ждёт его. Молчалин признается ей, что ухаживает за Софьей, дабы не потерять её приязни и тем самым укрепить своё положение, по-настоящему же ему нравится одна Лиза. Это слышат тихо подошедшая Софья и прячущийся за колонной Чацкий. Разгневанная Софья выступает вперед: «Ужасный человек! себя я, стен стыжусь». Молчалин пытается отпереться от сказанного, но Софья глуха к его словам и требует, чтобы он сегодня же покинул дом своего благодетеля.
Чацкий тоже даёт волю чувствам и обличает коварство Софьи. На шум сбегается толпа слуг во главе с Фамусовым. Он грозится отослать дочь к тётке, в саратовскую глушь, а Лизу определить в птичницы.
Чацкий горько смеётся и над собственной слепотой, и над Софьей, и над всеми единомышленниками Фамусова, в обществе которых и впрямь трудно сохранить рассудок. Восклицая: «Пойду искать по свету, / Где оскорблённому есть чувству уголок!» — он навсегда покидает некогда столь дорогой ему дом.
Сам же Фамусов более всего озабочен тем, «что станет говорить / Княгиня Марья Алексевна!»
1 ответ
Полное имя героини – Софья Павловна Фамусова:
“…Софья Павловна, дочь его…”
Софья является единственной дочерью московского чиновника Фамусова:
“…Павел Афанасьевич Фамусов, управляющий в казенном месте…”
Возраст Софьи Фамусовой – 17 лет:
“…В седьмнадцать лет вы расцвели прелестно…”
Софья Павловна Фамусова – небедная невеста и дочь уважаемого в обществе человека:
“…В угодность дочери такого человека…”
“…Кто беден, тот тебе не пара…”
Героиня является хорошенькой, прелестной девушкой:
“…вы расцвели прелестно, / Неподражаемо, и это вам известно…”
“…Как Софья Павловна у вас похорошела. ”
Мать Софьи умерла, после чего девочку воспитывали отец и французская гувернантка:
“…умел я принанять // В мадам Розье вторую мать. // Старушку-золото в надзор к тебе приставил: // Умна была, нрав тихий, редких правил…”
Софья получила домашнее образование, научилась петь и танцевать:
“…Уж об твоем ли не радели / Об воспитаньи! с колыбели. ”
“…наших дочерей всему учить, всему – / И танцам! и пенью́! и нежностям! и вздохам. ”
Софья любит музыку и играет на музыкальных инструментах – флейте и фортепиано:
“…Забылись музыкой, и время шло так плавно…”
“…в спальню Софии, откудова слышно фортопияно с флейтою…”
“…То флейта слышится, то будто фортопьяно; / Для Софьи слишком было б рано. ”
У нее много достоинств, по мнению Чацкого:
“…Быть может, качеств ваших тьму…”
Софья любит читать французские книги (как и многие юные барышни того времени):
“…Всё по-французски, вслух, читает запершись…”
Отец называет Софью бесстыдницей за ее роман с Молчалиным. Фамусов упрекает дочь в том, что в этом она очень похожа на свою покойную мать:
“…Дочь, Софья Павловна! страмница! / Бесстыдница! где! с кем! Ни дать ни взять она, / Как мать ее, покойница жена…”
Софья – ветреная барышня, которая не дорожит никем из своих “ухажеров”:
“…Я очень ветрено, быть может, поступила, / И знаю, и винюсь; но где же изменила. ”
“…Ей всё равно, другой ли, я ли, / Никем по совести она не дорожит…”
“…Любила Чацкого когда-то, / Меня разлюбит, как его…”
Софья не считает себя трусливой девушкой, но при этом ей не хватает смелости признаться Чацкому в том, что она влюблена в Молчалина:
“…Однако о себе скажу, / Что не труслива…”
Софья называет себя решительной девушкой:
“…Молчите, я на всё решусь…”
“…Я криком разбужу всех в доме / И погублю себя и вас…”
“…Вы знаете, что я собой не дорожу…”
Софья – доверчивая, наивная девушка. Она не замечает, что ее возлюбленный Молчалин ее использует. В конце концов Софья узнает, что Молчалин ухаживает за служанкой Лизой, и разрывает с ним отношения:
“…Но кто бы думать мог, чтоб был он так коварен. ”
